Мавродин В.В. Образование древнерусской народности

Язык — основа любого этнического образования, в том числе народности, но язык является не единственным признаком, дающим возможность говорить о данном этническом образовании, как о народности. Народность характеризуется не только общностью языка, отнюдь не устраняющей местные диалекты, но и единой территорией, общими формами хозяйственной жизни, общностью культуры, материальной и духовной, общими традициями, бытовым укладом, особенностями психического склада, так называемым «национальным характером». Для народности характерно чувство национального сознания и самопознания. При этом термин «национальное сознание» следует понимать как сознание единства людей, принадлежащих к данной народности. Наконец, немаловажное значение имеют такие факторы, как единая государственность и даже принадлежность к определенной религии, так как в средние века, в эпоху феодализма, знали «только одну форму идеологии: религию и теологию» 1.

Народность складывается на определенном этапе общественного развития, в эпоху классового общества. Древнерусская народность не явилась исключением из этого правила. Как мы уже знаем, истоки ее восходят к очень отдаленным временам, складывание восточных

[119]

славян в особую ветвь славянства датируется VII—IX веками, т. е. относится к тому времени, когда образовывается язык восточных славян, а началом формирования древнерусской народности следует считать IX—X века — время возникновения на Руси феодальных отношений и образования Древнерусского государства.

В ряде работ В. И. Ленин говорил о социальном строе Древней Руси киевских времен. В труде «Развитие капитализма в России» В. И. Ленин раскрыл сущность социальных отношений в Киевской Руси. Говоря об XI веке, о временах «Русской правды», которую Ф. Энгельс называл «первым русским сводом законов», В. И. Ленин подчеркивал, что «отработки держатся едва ли не с начала Руси (землевладельцы кабалили смердов еще во времена «Русской Правды»)» 2, «отработочная система хозяйства безраздельно господствовала в нашем земледелии со времен „Русской Правды"...» 3. В другой своей работе, написанной в 1907 г., В.И. Ленин отмечал: «И „свободный" русский крестьянин в XX веко все еще вынужден идти в кабалу к соседнему помещику — совершенно так же, как в XI веке шли в кабалу „смерды" (так называет крестьян „Русская Правда") и „записывались" за помещиками!» 4

Ставя знак равенства между понятиями «феодализм» и «крепостничество» как общественно-экономическими формациями, В. И. Ленин писал, что «крепостничество может удержать и веками держит миллионы крестьян в забитости (например, в России с IX по XIX век...» 5.

Труды советских ученых Б. Д. Грекова, С. В. Юшкова, М. Н. Тихомирова, И. И. Смирнова, Б. А. Рыбакова, Л. В. Черепнина, В. Т. Пашуто, А. А. Зимина и других дали возможность обрисовать процесс зарождения и утверждения феодальных отношений на Руси, образования, развития и расцвета Древнерусского раннефеодального государства. Внимательное изучение письмен-ных источников, русских и иностранных, открытие такого рода новых источников, как грамоты на бересте, а также надписи, граффити и пр., непрерывно возрастающее число различного рода памятников материальной культуры времен Киевской Руси (орудия труда, оружие, ремесленные изделия, украшения, жилища, поселения и т. п.), добытых кропотливым трудом археолога, данные языка, этнографии и т. п. дали возможность прийти

[120]

к определенным выводам об общественных отношениях, складывающихся и развивающихся в Древней Руси.

VIII—IX века в истории восточного славянства были временем разложения первобытно-общинных отношений. При этом переход от одного общественного строя — пер- вобытно-общинного, доклассового, к другому, более прогрессивному, а именно классовому, феодальному обществу, в конечном счете был результатом развития производительных сил, эволюции производства, которая в свою очередь в основном явилась следствием изменения и развития орудий труда, орудий производства.

VIII—IX века были временем серьезных изменений орудий земледельческого труда и земледелия в целом. Появляется рало с полозом и усовершенствованным наральником, соха с асимметричными железными сошниками и присошником. Еще позднее, в XI—XII веках, распространяются плуги с железным лемехом, череслом и отвальной доской, подрезавшие почву и сбрасывавшие землю из борозды в сторону пахоты. Появляются широколезвийные топоры, серпы более изогнутой формы, косы-горбуши.

Возникают новые, более совершенные системы земледелия: залежная, или переложная, и вырастающая из нее двухпольная и трехпольная системы севооборота.

Появление новых орудий труда и рост земледельческой техники способствуют тому, что ведение самостоятельного хозяйства становится доступным не только крупным коллективам — семейным общинам, но и каждой малой семье в отдельности. Первобытный коллективизм, являющийся «результатом слабости отдельной личности» 6, сломан внедрением новых орудий труда и становится ненужным, сковывающим хозяйственную инициативу. Производственные отношения перестают соответствовать уровню развития производительных сил. Они должны уступить место новым, более совершенным общественным отношениям.

Наряду с развитием производительных сил в области сельскохозяйственного производства и усовершенствованием земледельческой техники огромную роль в разложении первобытно-общинных отношений сыграло общественное разделение труда, отделение ремесленной деятельности от сельского хозяйства.

[121]

Развитие ремесла в результате постепенного улучшения техники производства и появления новых орудий ремесленного труда, отделение ремесла от других видов хозяйственной деятельности — все это явилось величайшим стимулом распада первобытнообщинных отношений.

«Когда же в общину проникло разделение труда и члены ее стали каждый в одиночку заниматься производством одного какого-нибудь продукта и продавать его на рынке, тогда выражением этой материальной обособленности товаропроизводителей явился институт частной собственности»,— указывает В. И. Ленин 7.

Ремесло сосредоточивалось в городах, но имело место развитие ремесленного производства и в деревне. Продукция ремесленников предназначалась для реализации на местных рынках. Некоторые ремесленные изделия находили сбыт по всей Руси и вывозились в соседние страны (пряслица из розового шифера, украшения, кузнечные и слесарные изделия, поделки из кости).

Поселения, становящиеся центрами ремесленного производства и обмена, превращаются в города. Города вырастают на основе старых городищ времен первобытного строя, возникают как ремесленно-торговые поселения. Наконец, княжой острог нередко обрастает поселением городского типа. Так возникли города на Руси. Киев, Переяславль, Ладога, Ростов, Суздаль, Белоозеро, Псков, Новгород, Полоцк, Чернигов, Любеч, Смоленск, Туров, Червень и др.

Город — явление, характерное не для первобытного, а для феодального строя. Рвы городов Ф. Энгельс назвал могилой родового строя 8. Город торговал с городом» область с областью, город с селом.

По рекам и сухопутным дорогам тянулись купеческие караваны. Русские купцы плавали по Каспийскому морю, добираясь до Багдада. По Неве, Ладожскому озеру, Волхову, Ловати и Днепру проходил Великий водный путь «из варяг в греки», соединявший море Варяжское (Балтийское) с морем Русским (Черным). Торговые пути вели через Карпаты в Прагу, в германские города Раффельштедтен и Регенсбург, в Херсонес (Корсунь) в Крыму, на Каму в Великие Булгары, в далекую Тмутаракань на Тамани, в северные страны, на Урал, в Югру и Самоядь. Плавали в славянские помор-

[122]

ские города, стоявшие на берегу Балтийского моря, в Данию, на остров Готланд. Торговые и ремесленные города покрывали Поднестровье.

Рост торговли вызвал развитие денежного обращения. На Руси пользовались главным образом восточными серебряными монетами, но встречались византийские и западноевропейские монеты. Когда-то на Руси в качестве денег как знака стоимости ходили меховые деньги, представлявшие собой кусочки меха (куны, резаны, векши, ногаты и др.). С течением времени меховая, кунная денежная система, начала отмирать и старые названия (мордки, векши и пр.) стали обозначать металлические деньги. С конца X в. на Руси стали чеканить свою золотую и серебряную монету. Затем чеканная монета уступает место серебряным слиткам — гривнам.

Рост ремесла и развитие торговли подрывали устои первобытнообщинных отношений и способствовали возникновению и развитию феодальных.

Различный состав отдельных семей, входивших в территориальные общины, разный уровень их благосостояния и накопленных богатств, неравенство угодий, освоенных на началах трудовой заимки, захват богатыми и многолюдными семьями прилежащих земель и угодий и т. п.— все это создает условия для имущественного и социального расслоения сельской общины. Племенная знать использовала свое богатство, свою власть и авторитет для подчинения соплеменников. Собираемую с сельского люда дань князья и дружинники превращают в товар, реализуемый ими на рынках Константинополя и других городов.

Торговля разлагала общину, способствуя еще большему укреплению экономически могущественных семейств. Господствующая верхушка в древнерусских источниках выступает перед нами под названием князей, дружинников, бояр, старой чади и т. п. Вырастает она из старой племенной знати и из местной богатой верхушки (старой, или нарочитой, чади).

Накапливая ценности, захватывая земли и угодья, создавая мощную военную дружинную организацию, совершая походы, заканчивавшиеся захватом военной добычи и пленников, превращаемых в рабов, накапливая дань, собирая поборы, торгуя и занимаясь ростовщичеством, древнерусская знать отрывается от племенных

[123]

и общинных объединений и превращается в силу, стоящую над обществом и подчиняющую себе ранее свободных общинников.

Роль кабалы в распространении зависимости на ранее свободное население весьма велика В Киевской Руси ростовщические операции были очень развиты. Они служили делу распада первобытно-общинных отношений и классовому расслоению. Наступление социальных верхов на непосредственных производителей сопровождалось звоном не только меча, но и серебра. Вместе с металлическими деньгами возникает «новое средство господства непроизводителя над производителем и его производством». Деньги — «товар товаров». Власть их безгранична 9.

Возникает и развивается основа феодального общества — феодальная собственность на землю. Нам известны города, принадлежащие князьям: Вышгород, Изяславль, Белгород; княжеские села: Ольжичи, Берестово, Будутино, Ракома. Вокруг сел лежали нивы (пашни), луга, охотничье-промысловые и рыболовные угодья, бортные уходы. На камни, деревья, столбы, отмечающие границы княжеских владений, наносились княжеские тамги — знаки собственности. Князья либо осваивали свободные земли и угодья, либо захватывали их у ранее свободных общинников, превращая последних на основе внеэкономического принуждения в зависимых, в рабочую силу своей вотчины.

Вслед за княжеским развивалось землевладение бояр и дружинников, которые захватывают земли и угодья, получают их в дар от князя. Кроме того, в состав окружающих князя бояр и дружинников входят представители местной феодализирующейся верхушки — старой, или нарочитой, чади. Их вотчины ничем не отличаются от княжеских.

Формируются различные группировки зависимого люда. Среди них рабы — холопы, робы (рабыни), челядь. Одни из них — холопы — утратили свою свободу в результате продажи, долговых обязательств, семейного или служебного положения. Другие — челядь — стали рабами в результате пленения. С течением времени термин «челядь» начинает обозначать всю совокупность людей, зависящих от господина. На начальном этапе истории Киевской Руси рабство играло весьма сущест-

[124]

венную роль. Ф. Энгельс подчеркивает, что в ранний период своего развития феодализм еще имеет «много черт древнего рабства...» 10.

Огромную массу сельского населения составляли свободные общинники, обложенные только данью. В источниках они выступают под названием «люди», но чаще всего их называют смердами. Смерды считались княжескими людьми, но по мере захвата их земель и угодий князьями и боярами, они, сохраняя свое старое наименование — смерды, превращались в феодально-зависимых, и их повинности в пользу господина стали носить феодальный характер. Дань перерастала в оброк. Среди зависимого населения насчитывалось немало закабаленного люда, потерявшего свою свободу в результате долговых обязательств. Этот кабальный люд выступает в источниках под названием рядовичей и закупов. Многочисленными были изгои, люди «изжитые» (гоить — жить), т. е. выбитые из обычной жизненной колеи, порвавшие со своей социальной средой. Чаще всего изгоями являлись люди, потерявшие связь со своей общиной— вервью. Так складывались различные зависимые группировки непосредственных производителей в Киевской Руси.

На Руси начало формироваться классовое раннефеодальное общество. Там, где произошло деление на классы, неизбежно должно было возникнуть и государство. И оно возникло.

Государство создается там и тогда, где и когда имеются условия для его появления в виде деления общества на классы. Складывание феодальных отношений у восточных славян не могло не обусловить образование раннефеодального государства. Таковым в Восточной Европе было Древнерусское государство со стольным городом Киевом.

Борьба со скандинавскими викингами-варягами на северо-западе, с хазарами, а позднее с печенегами, торками и другими кочевыми племенами на юго-востоке и юге ускорила процесс складывания мощных территориальных объединений, пришедших на смену племенным союзам.

Немало способствовали объединению восточных славян в раннефеодальном государстве и развивающиеся между ними торговые связи. Так, например, стержнем,

[125]

вокруг которого располагались земли и области восточных славян, составлявшим как бы ось Древнерусского государства, был Великий путь «из варяг в греки», важнейшее русло не только внешней, но и внутренней торговли Руси.

Создание Древнерусского государства было в первую очередь следствием тех процессов, которые характеризовали собой развитие производительных сил восточных славян и смену господствующих у них производственных отношений.

Древнерусскому государству предшествовали племенные княжения восточных славян. Летопись рассказывает о тех временах, когда еще не было единого Древнерусского государства, когда племенная полупатриархально- полуфеодальная знать во главе с князьями правила в своей земле, в своем «племени». Летопись сообщаем« что когда-то в землях полян, древлян, словен. дреговичей, полочан существовали такие племенные княжения.

Кое-где племенные княжения сохранились еще во времена Древнерусского государства, например в земле древлян (X век) и вятичей (XI век). Летописец помнит о новгородском старейшине Гостомысле, деятельность которого приходится примерно на середину IX века. Племенные княжения были зародышевой формой государственности древней Руси в тот период ее истории, когда основная масса сельского населения еще не утратила своей общинной собственности и не стала зависимой от феодала.

Вместе с разложением первобытнообщинных отношений складывались образования более высокого, государственного, типа. Восточные писатели X века знают три центра Руси: Куябу, Славию и Артанию, или Артсанию. Куяба — это Киев. В Славии усматривают область словен, а в Артсании многие историки склонны видеть Ердзянь — Рязань, русский город, возникший в земле мордвы-ерзи. Все эти политические объединения восточных славян сложились в IX веке, до образования Древнерусского государства. Наши летописи также отмечают два основных центра восточного славянства — Новгород с Ладогой (Славия) и Киев. На грани VIII и IX веков заканчивался переходный период от первобытно-общинного строя к феодальному.

[126]

В начале IX века усиливается дипломатическая и военная активность славян. В самом начале IX века русские совершают поход на Сурож в Крыму, в 813 году — на остров Эгину в Эгейском архипелаге; в 839 году русское посольство посетило византийского императора в Константинополе и германского императора в Ингельгейме. На такого рода предприятия было способно только государство. В западноевропейской (Вертинской) летописи говорится о народе рос и его правителе — кагане, как по тюркскому обычаю русские называли иногда своего князя. О Руси уже слышали в Византии, на Западе и на Востоке. В начале IX века русские купцы не были редкими гостями ни в Багдаде, ни в Раффельштедтене, ни в Константинополе. О «витязях из русов», «витязях из Киевской земли» повествует раннесредневековый западноевропейский эпос.

Особенно много заговорили о Руси, когда в 860 г. русские ладьи появились у стен Константинополя. Поход 860 г. был ответом на истязания русских в Византии и нарушение императором договора между Русью и Византией. Летопись связала поход с именами Аскольда и Дира. Дира как сильнейшего князя славян знают и восточные источники. Так Русь выступила на арену международной жизни в качестве государства.

Мы не знаем, сколь велика была территория Руси той поры, в какой мере включала она в себя восточнославянские земли, но очевидно, что, кроме среднеднепровского, киевского центра, она состояла из ряда слабо связанных друг с другом земель и племенных княжений. Древнерусское государство еще не сложилось. Его образование завершается слиянием Приднепровья с Приильменьем, Киева и Новгорода — двух важнейших центров Руси.

Слиянием Киева и Новгорода завершается образование Древнерусского государства. Это событие летопись связала с именем Олега. В 882 году в результате похода дружин под предводительством Олега из Новгорода в Киев по пути «из варяг в греки» оба важнейших центра Руси были объединены. Киевский князь стал создавать опорные пункты в землях восточных славян, собирать с них дань и требовать участия в походах. Но много земель восточных славян еще не было связано с Киевом, а само Древнерусское государство протяну-

[127]

лось сравнительно узкой полосой с севера на юг вдоль Великого водного пути по Днепру, Ловати, Волхову.

Столицей Древнерусского государства стал Киев. Это произошло потому, что он был древнейшим центром восточнославянской культуры, с глубокими историческими традициями и связями. Расположенный на пограничье леса и степи, с мягким, ровным климатом, черноземной почвой, дремучими лесами, прекрасными пастбищами и залежами железной руды, многоводными реками — основными средствами сообщения тех времен, Киев был ядром восточнославянского мира. Киев был одинаково близок к Византии, к Востоку и Западу, что способствовало развитию торговых, политических и культурных связей Руси.

В княжение Святослава Игоревича (964—972 годы) русские нанесли сокрушительный удар враждебному Хазарскому каганату. Освобождены были от уплаты дани хазарам вятичи. Владения Киева распространились до низовьев Дона, Северного Кавказа, Тамани и Восточного Крыма, где возникло русское Тмутараканское княжество. В состав Руси вошли земли ясов, касогов, обезов — предков современных осетин, балкарцев, черкесов, кабардинцев, абазинцев и др. На Дону, у Цимлянской, русские заселили хазарскую крепость Саркел — русскую Белую Вежу.

В 968 г. русские дружины во главе со Святославом совершили поход на Дунай. Целью похода было создание обширного славянского, русско-болгарского государства с центром в низовьях Дуная. В короткий срок Восточная Болгария была покорена, а сам Святослав обосновался в Переяславце (Малой Преславе), в Добрудже. Тогда военные действия против русских начала Византия. Святослав привлек на свою сторону болгарского царя Бориса, и Болгария выступила союзником Руси. В 970 г. русские начали наступление. Они перешли Балканы, спустились в долину и по Македонии двинулись к Константинополю. Только весной 971 года император Иоанн Цимисхий смог оказать отпор русским и перейти в наступление. Русские и болгары героически отстаивали Преславу и Доростол, но огромное численное превосходство греков вынудило Святослава вступить в переговоры с императором. Русские вернулись в Причерноморье, двинулись к Киеву, но у порогов на них

[128]

капали кочевники-печенеги. Святослав был убит (972 год).

Древнерусское государство в IX—X вв. было по своей социальной природе раннефеодальным. В распоряжении князей была дружинная военная организация. Дружинники окружают князей, нередко живут с ними под одной крышей, едят с одного стола, разделяя все их интересы. Князь советуется с дружинниками по вопросам войны и мира, организации походов, сбора дани, суда, управления. С ними вместе он принимает постановления, законы, судит по «Закону русскому». Они помогают князю управлять его домом, двором, хозяйством, разъезжают по его поручениям, творя суд и расправу, собирая дань, строя города-крепости, созывая воинов. Они отправляются в другие страны послами князей, заключают от их имени договоры, торгуют княжескими товарами, ведут дипломатические переговоры.

По мере того как власть Киева распространялась на славянские земли, в состав княжеской дружины входила местная верхушка. Усиление государственности на Руси вызвало установление и развитие правовых норм. На Руси, кроме обычного права, существовало законодательство, так называемый «Закон русский». Это была целая система права, с которой в сношениях с русскими вынуждена была считаться Византия.

Позже, в XI—XII веках, при Ярославе Мудром, его сыновьях и внуке Владимире Мономахе был создан «первый русский свод законов» (Ф. Энгельс) «Русская Правда».

Конец X столетия ознаменовался завершением объединения всех восточных славян в государственных границах Киевской Руси. Это объединение происходит во время княжения Владимира Святославовича (980— 1015 годы). В 981 году была присоединена область Червенских городов и Перемышль, т. е. восточнославянские земли до Сана. В 992 году вошли в состав Древнерусского государства земли хорватов, лежавшие по обоим склонам Карпатских гор. В 983 году русские дружины ходили на ятвягов, и русское население, заселявшее край вплоть- до границ владений пруссов, положило начало Черной Руси.

В 981 году к Древнерусскому государству присоединилась земля вятичей, хотя здесь еще долгое -время сохранялись следы былой ее независимости. Спустя три года

[129]

в 984 году, после битвы на реке Пищане, власть Киева распространилась и на радимичей. Так было закончено объединение всего восточного славянства в едином государстве. Русские земли были объединены под властью Киева, «мати градом Русьским».

В общественно-политической жизни Руси происходили большие изменения. Все это вызывало значительные сдвиги в области идеологии, а так как господствующей формой идеологии в те времена была религия, то эти сдвиги должны были вылиться в религиозную форму.

Старая, языческая религия восточных славян отражала различные религиозные представления, а следовательно, и идеологию разных ступеней в развитии первобытного общества. Порожденная первобытнообщинными отношениями языческая религия восточных славян не соответствовала интересам складывающегося класса феодалов. И религией раннефеодального Древнерусского государства стало христианство. По летописному рассказу принятие Русью христианства относится к 988 году. Оно имело очень большое значение, так как способствовало распространению письменности и грамотности, сближало Русь с другими христианскими странами, обогащало русскую культуру. В то же время христианская церковь освящала феодальные порядки, сама становилась крупным феодалом, проповедовала извечность деления на рабов и господ, бедных и богатых, призывала к смирению и послушанию, обожествляла власть князя. Поэтому-то христианство быстрее всего распространялось в городах, в среде феодальной знати. Среди народных масс еще долго сохранялись пережитки язычества.

Упрочилось международное положение Руси, чему немало способствовало принятие Русью христианства. Укрепились связи с Болгарией, Чехией. Польшей, Венгрией. Посольства римского папы побывали на Руси, а русские посольства — в Риме. Между Ярославом Мудрым и германским императором Генрихом установились союзные отношения. Завязывались связи между киевским княжеским домом и зарубежными династиями, что отражало рост политического могущества Руси. Дочери Ярослава Мудрого были замужем одна за французским королем Генрихом I, другая за норвежским королем Гарольдом, третья за венгерским королем.

[130]

Во французском эпосе говорится о Руси как могущественной и богатой стране, откуда во Францию шли золотые ткани и собольи меха. Установились связи с Англией. Сыновья английского короля Эдмунда жили в Киеве у Ярослава Мудрого. Его внук Владимир Мономах был женат на дочери последнего англосаксонского короля Гарольда. Усиливается влияние Руси на дела Скандинавии. Многие норвежские короли жили на Руси и принимали участие в походах вместе с русскими (Олаф, Магнус, Гарольд). Завязались сношения с Грузией и Арменией. Русские постоянно жили в Константинополе. В свою очередь греки приезжали на Русь. В Киеве можно было встретить греков, норвежцев, англичан, ирландцев, датчан, болгар, хазар, венгров, шведов, поляков, евреев, эстов.

Не случайно гордостью за Русь проникнуто «Слово о законе и благодати», принадлежащее современнику Ярослава Мудрого первому митрополиту из русских Иллариону. Обращаясь к памяти «старых» русских князей, он с гордостью говорит о том, что не в худой и не в неведомой земле они были князьями, а в русской, «яже ведома и слышима есть всеми конци земли».

Как же складывается древнерусская народность?

До сих пор, говоря о древнейшем периоде истории славян, о прото-славянах и пра-славянах, об этнических общностях эпохи первобытнообщинных отношений, мы в основном оперировали данными языка, словарным фондом, языковыми связями, лингво-географией, топонимикой. Привлекались нами и памятники материальной культуры, но они немы, и не каждая археологическая культура, распространенная на территории исторического славянства, может быть связана со славянами.

Народность — этническое образование, характерное для классового общества. Хотя общность языка является определяющей и для народности, но нельзя ограничиться этой общностью при определении народности, в данном случае древнерусской народности.

На сцену выступают самые различные факторы: экономические и политические, территориальные и психологические, национальное сознание и самопознание. При этом в последнем случае имеется в виду не то национальное сознание, которое характерно для наций: до наций, возникающих в эпоху капитализма, еще очень

[131]

далеко. Речь идет лишь о сознании этнического единства. «Мы — русские», «мы от рода русского». Советские ученые вложили немало труда в изучение вопроса о складывании древнерусской народности 11.

Термин «древнерусская народность» принят в советской исторической науке в силу того, что он наиболее точно соответствует этнической общности времен Киевской Руси, времен Древнерусского государства. Народность той поры нельзя назвать русской, ибо это означало бы поставить знак равенства между народностью, в которую сложились восточные славяне в IX—XI веках, и той русской народностью времен Дмитрия Донского и Ивана Грозного, которая объединила лишь часть восточных славян.

Древнерусская народность сложилась в результате слияния племен, племенных союзов и населения отдельных областей и земель восточных славян, «народцев» (Ф. Энгельс), и объединила она весь восточнославянский мир.

Русская, или великорусская, народность XIV—XVI веков явилась этнической общностью лишь части, хотя и большей, восточных славян. Она формировалась на обширной территории от Пскова до Нижнего Новгорода и от Поморья до границы с Диким Полем. В это же время в Подвинье и в Полесье складывалась белорусская народность, а от Закарпатья и до Левобережья Днепра, от Припяти до степей Поднепровья и Поднестровья формировалась народность украинская.

Древнерусская народность явилась этническим предком всех трех восточнославянских народностей: русских, или великороссов, украинцев и белорусов,— и складывалась она на грани первобытного и феодального общества, в эпоху раннего феодализма. Русские, украинцы и белорусы сформировались в народности в период высокого развития феодальных отношений.

Древнерусской народности предшествовали какие-то этнические общности, уже не являвшиеся ни племенами, ни союзами племен, но еще не сложившиеся в народности (например, полочане, кривичи, волыняне). Имея в виду швабов, аквитан, лангобардов, вестготов 12, Ф. Энгельс говорит о народах 13.

Русской народности предшествовали этнические объединения по землям и княжествам, (псковичи, новгород-

[132]

цы, рязанцы, нижегородцы, москвичи). В. И. Ленин называл их национальными областями 14.

Таковы отличия древнерусской народности от порожденных ею русской, украинской и белорусской. Мы достаточно подробно в меру наших возможностей говорили об этнической истории славян, начиная от древнейших сведений о славянах вообще и кончая восточными славянами накануне образования Древнерусского государства. До сих пор мы касались тех этнических общностей славян, которые были характерны для первобытного общества, и оперировали понятиями род, племя, союз племен, территориальные этнические образования (полочане, бужане и др.), народцы.

Теперь нам предстоит рассмотреть вопрос о появлении в эпоху раннего феодализма принципиально новой этнической общности — древнерусская народность.

Прежде всего следует остановиться на древнерусском языке. В языке всех славян в IX—XI веках было еще очень много общего. Летописец не случайно подчеркивает, что чехи и ляхи, лютичи и сербы, хорваты и хорутане, кривичи и словене «бе бо един язык словенск», что «словеньский язык и русьский язык един есть» 15. Под термином язык летописец нередко имеет в виду народ, по контекст «Повести временных лет» свидетельствует о том, что в данном случае речь идет и об этническом, н о языковом единстве 16.

Вместе с тем времена сплочения восточных славян в едином политическом образовании — Древнерусском государстве были и временем образования древнерусского языка. В IX веке прежнее языковое единство восточных славян дополняется единством политической, государственной жизни. Общественное развитие, результатом которого было создание Древнерусского государства, вызвало большие изменения в этническом составе населения Восточной Европы. Укрепление русской государственности на территории Восточной Европы имело огромное значение для формирования древнерусской народности. Древнерусское государство объединило восточных славян в единый государственный организм, связало их общностью политической жизни, культуры н религии, способствовало появлению и укреплению понятия единства Руси и русского народа.

[133]

Развивающиеся торговые связи между отдельными городами и областями Руси, сношения между русским населением различных земель, установившиеся в результате совместных походов, поездок, переселения по своей инициативе и по воле князей, перегруппировки населения и колонизации, хозяйничания и управления «княжих мужей», расширения и распространения княжеской государственной и вотчинной администрации, освоения княжой дружиной, боярами и их «отроками» все новых и новых пространств, «полюдье», сбор дани, суд и т. д. и т. п.— все это в совокупности способствовало объединению восточных славян в единую народность.

В местные диалекты проникают элементы диалектов соседей, в быт населения отдельных земель — черты быта русского и нерусского люда других мест. Речь, обычаи, нравы, порядки, религиозные представления, сохраняющие много отличного, в то же самое время все больше обладают общими чертами, характерными для всей Русской земли. И так как важнейшим средством общения, связей выступает язык, то эти изменения в сторону нового и дальнейшего единства славянского населения Восточной Европы идут прежде всего по линии усиления общности языка, так как «язык есть важнейшее средство человеческого общения» 17, а следовательно, основа этнического образования.

Развитие производства, обусловившее смену первобытнообщинного строя на Руси новым, феодальным строем, возникновение классов и зарождение древнерусского государства, развитие торговли, появление письменности, эволюция древнерусского литературного языка и древнерусской литературы — все это в совокупности и обусловило сглаживание особенностей речи восточных славян разных земель н складывание древнерусской народности.

Изменения в общественно-политической жизни восточных славян, связанные с возникновением Древнерусского государства, неизбежно должны были вызвать и вызвали перемены в его речи. Если в VI—VIII веках славянские племена расходились, заселяя лесостепи и леса Восточной Европы, и усиливались местные языковые особенности, то на грани VIII—IX веков и позднее, когда начало складываться политическое единство восточных

[134]

славян, шел обратный процесс слияния диалектов в язык народности.

Мы уже говорили об образовании языка восточных славян и об установлении его специфических особенностей. Они начали проявляться в VII веке (слово сало в армянском источнике) и характеризовали последующее время до X века включительно (судя по заимствованиям из русского языка в языке прибалтийских финно-угров, носовые звуки в языке восточных славян исчезли не ранее X века). Древнерусский язык времен Киевской Руси развивался на основе языка восточных славян предшествующей поры.

Сохраняя много общего со славянскими языками, древнерусский язык в то же время уже отличался от других славянских языков. Например, в словарном фонде древнерусского языка имелись такие слова, как семья, погост, белка, сапог, собака, селезень, хорошо, утка, сизый, топор, ирий, куст, лог, радуга, осока и пр., отсутствовавшие в других славянских языках. Среди них встречаются слова иранского, тюркского и финно-угорского происхождения — результат контактов и ассимиляции неславянских племен.

В древнерусском языке имелись уже десятки тысяч слов, между тем как к древнему, общеславянскому языку восходит не более двух тысяч. Обогащение словарного фонда древнерусского языка было обусловлено хозяйственным и общественным развитием восточных славян, ассимиляцией ими неславянских племен и этнических групп, общением с соседями и т. п.

Новые слова либо образовывались из общеславянских, либо являлись переосмыслением старых, либо заимствованиями. Но они, как правило, уже отделяли древнерусский язык от других славянских языков (девяносто, сорок, исад — пристань, колоб — круглый хлеб, котора — ссора, деревня, ковер, погост, прореха, корчага к другие не встречаются в других славянских языках).

В ряде случаев старославянское слово приобретало в древнерусском языке новое смысловое значение, чем этот последний начинает отличаться от других славянских языков (например, пиво — хмельной напиток, а в южнославянских языках напиток вообще; сено — высушенная трава, а в южнославянских языках трава вообще).

[135]

Образование Древнерусского государства сопровождается заменой племенных связей, хотя и в стадии их разрушения, связями территориальными. Вместе с тем древняя языковая близость восточных славян, несколько нарушенная их расселением на огромных пространствах Восточной Европы, что обусловило возникновение местных языковых и культурно-бытовых особенностей, подкрепляется и усиливается складыванием и развитием древнерусского языка.

В IX—X веках в древнерусском языке происходят большие изменения. Обогащается его словарный состав, совершенствуется грамматический строй, изменяется фонетика. Племенные диалекты, особенности которых чрезвычайно трудно проследить, постепенно исчезают, и на смену им приходят диалекты территориальные, местные, наконец, возникает и развивается письменный литературный язык.

На Руси было, собственно, два языка литературы: древнеславянский письменно-литературный язык и собственно-древнерусский литературный язык. В основу древнеславянского письменно-литературного языка лег македонский диалект болгарского языка VIII—IX веков. Как уже указывалось ранее, в те времена была еще вполне реальной и ощутимой языковая близость всех славянских народов, а поэтому древнеславянский письменно-литературный язык был понятен всем славянам, в том числе и русским. Большинство русских литературных памятников XI—XIII веков написано именно на древнеславянском письменно-литературном языке. Он не был чужим для русских. Судя по берестяным грамотам, на Руси обучались читать и писать, проходили «учение книжное» именно на древнеславянском письменно-литературном языке. Он не подавлял, а впитывал в себя речь восточных славян. Он же стимулировал развитие древнерусского языка.

Все это обусловило возникновение и развитие собственно-древнерусского литературного языка. На этом языке писались договоры русских с Византией, «Закон русский», «Русская Правда», грамоты и надписи X—XII веков, сочинения Владимира Мономаха, особенно его мемуары, летописи и др. Влияние древнеславянского письменно-литературного языка на древнерусский литературный язык, язык частной переписки, законодатель-

[136]

ства, деловой литературы, очень невелико 18. При этом древнеславянский и древнерусский литературные языки находились, как чрезвычайно близкие друг другу, в состоянии тесной связи и переплетались. Нередко в одном и том же памятнике, в произведении одного автора, на одной и той же строчке встречаются слова и того и другого распространенных на Руси литературных языков (нощь старославянское и ночь древнерусское; град — старославянское и город — древнерусское и т. п.). Обогащение древнерусского литературного языка древнеславянским дало возможность разнообразить речь. Так, например, сочетание полногласного русского сторона и древнеславянского неполногласного страна привело к появлению в древнерусском литературном языке двух различных понятий, сохранившихся до наших дней.

Основой древнерусского литературного языка был народный разговорный язык. В создании общерусского разговорного языка, хотя сохраняющего диалектные особенности, но тем не менее ставшего речью всей Русской земли, решающую роль сыграли народные массы. Поездки «гостей», переселения по своей и княжеской воле ремесленников, «нарубание воинов» в разных уголках Руси, сбор ополчений городов и земель, игравших большую роль в военных предприятиях князей, когда князья с окружающими их дружинами еще не замкнулись в военно-феодальную верхушку общества, поселение воинов русских и нерусских на рубежах Русской земли и т. п.— все это является свидетельством решающей роли самих народных масс в складывании общерусского разговорного языка.

Диалектные особенности в нем все больше и больше сглаживаются. Особенно характерна в этом отношении речь русского города. Вместе с усложнением общественно-политической жизни она все больше и больше усложняется, впитывает в себя специализированную речь воинов, духовенства, т. е. своеобразные жаргоны, обслуживающие не народные массы, а узкую социальную верхушку или людей определенной профессии. Постепенно язык горожан, и в первую очередь киевлян («киян»), начинает все больше и больше влиять на речь деревенского населения, которая тоже эволюционирует в сторону общерусской общности, хотя дольше, чем

[137]

город, сохраняет в себе остатки древних местных диалектов.

Язык народного творчества (песни, сказания, былины), весьма распространенный в Древней Руси, яркий и богатый язык «боянов», «соловьев старого времени», и язык правовых документов и норм, т. е. язык деловой литературы, возникший еще до «Русской Правды», до XI века, во времена «Закона Русского», если не раньше, обогащали складывающийся общерусский язык. В основу его лег язык Руси — Среднего Приднепровья, язык жителей Киева, «мати градом Русьским», язык киевлян.

Уже в древности, на заре русской государственности со времени возвышения Киева, говор полян, «яже ныне зовомая Русь», впитавший в себя элементы языков пришельцев в эту область славянского и неславянского происхождения, выдвигается в качестве общерусского языка. Он распространился по всей Русской земле в результате торговых поездок, переселений, совместных походов, выполнения различных государственных функций, отправления культа и т. д.

Население Киева, чрезвычайно пестрое в социальном и языковом отношении, выработало особый устойчивый язык, представляющий собой своего рода сплав диалектов. «Кияне» совмещали в своей речи ряд диалектов. Они говорили и векша (белка) и веверица, и парусы (южное) и пъря (северное), и конь и лошадь и т. д. Но в этой пестроте уже намечалось известное единство. Вот почему язык Киева становился основой древнерусского языка. Так рождался общерусский язык, точнее, общий разговорный древнерусский язык.

Древнерусский язык явился тем же языком восточных славян, но уже значительно обогащенным, развитым, оформленным, отшлифованным, с более богатым словарным запасом, более сложным грамматическим строем, языком, прошедшим период распада на племенные и местные диалекты. Таковы начальные стадии русского языка — одного «из самых сильных и самых богатых из живых языков» 19. Итак, налицо первый фактор, определяющий собой единство древнерусской народности,— язык.

Перейдем к вопросу о складывании территориальной общности древнерусской народности. Как мы уже видели, IX—X века были временами территориального скла-

[138]

дывания восточного славянства. Характерной особенностью этого процесса является совпадение этнических и государственных границ, границ расселения восточных славян и Древнерусского государства.

Территориальное объединение восточных славян как единого этнического образования было столь прочным, что, например, западные рубежи восточнославянских наций наших дней — украинской и белорусской, являющихся потомками древнерусской народности, в основном совпадают с этническими границами восточных славян на западе и с рубежами Древнерусского государства IX—XI веков.

При этом следует учесть, что иноязычные и иноплеменные образования на этой территории, остатки древнейшего населения областей Восточной Европы, особенно связанные с центральными и восточными областями Руси (голядь, мурома, меря), вскоре обрусели и их территория стала составной частью территории древнерусской народности.

Складывание территориальной общности древнерусской народности имело двоякий характер. С одной стороны, территориальная общность все более и более соответствовала общности этнической. При этом расширение этой общности шло главным образом в северо-восточном и восточном направлении. Границы на западе менялись незначительно. Процесс расширения территориальной общности сопровождался обрусением коренного населения. Вместе с тем шло и освоение восточными славянами территории — возникали новые города и сельские поселения, осваивались водоразделы рек, леса. Эта внутренняя колонизация, обусловленная ростом численности населения и хозяйственного освоения Русской равнины, имела очень большое значение. Она приводила к более тесным связям населения отдельных земель Руси, к его консолидации в древнерусскую народность 20. Итак, имеется налицо складывающаяся территориальная общность восточных славян IX—XI веков.

Установилась общность хозяйственной жизни. Киевская Русь была страной земледельческой в первую очередь, и другие формы хозяйственной жизни лишь дополняли земледелие. Следовательно, имела место общая экономическая база — земледелие. Вместе с тем, несмотря на господство натурального хозяйства, харак-

[139]

терного для эпохи феодализма, и в первую очередь раннефеодального общества, на пережитки первобытнообщинных отношений, в Киевской Руси устанавливались известные, хотя и самые примитивные, элементы экономической общности.

Выражались они в отделении ремесла от сельского хозяйства, города от деревни и сопутствующем процессу складывания местных рынков развитии внутренней торговли между областями Руси, между городом и селом, в развитии и расширении внешней торговли, росте и разветвлении сети торговых путей, в развитии товарно- денежного обращения, в сложной денежной системе. Все это свидетельствует об эволюции внутренних товарных связей в границах определенных областей, о некоторой их экономической сплоченности, о развитии местных рынков, широком распространении определенного вида ремесленной продукции (например, овручские пряслица из розового шифера), росте ремесленного производства для рынка.

Конечно, до экономической общности, характеризующей собой нацию, т. е. до национального рынка, было еще очень далеко. Итак, можно говорить об определенной стадии экономической общности, характерной для древнерусской народности.

В это же время складывается единство материальной и духовной культуры, единство уклада жизни, быта, традиций от Перемышля, Берлади, Гродно и Бельза до Мурома и Рязани, Ростова и Владимира, от Ладоги и Пскова, Изборска и Белоозера до Олешья и Тмутаракани; единство, проявляющееся буквально во всем — от архитектуры до эпоса, от украшений и резьбы по дереву до свадебных обрядов, поверий, песен и поговорок, от утвари и одежды до языковых реликтов; единство, роднящее еще в наши дни украинца Карпат с русским помором Мезени и Онеги, белоруса из-под Гродно с жителями рязанских лесов. И в этом единстве мы также усматриваем историческое наследие Киевской Руси.

Культура Киевской Руси, материальная и духовная культура русских времен Древнерусского государства однородна и едина. Об этом говорит древнерусский архитектурный стиль, общие черты которого отнюдь не перекрываются местными вариантами и локальными

[140]

особенностями. Сходство в архитектурных памятниках древней Галицко-Волынской и Владимиро-Суздальской Руси XII—XIII веков перерастает в идущее из глубин народного творчества сходство деревянного зодчества Прикарпатской и северной Руси гораздо более позднего времени.

Деревянное зодчество XVII—XVIII веков в При- и Закарпатье поразительно похоже на зодчество русского Севера, на деревянные церкви в Мезени и Варзуге, Тотьме и Шенкурске. Это сходство может быть объяснено только глубокими и неистребимыми народными традициями, не прекратившимися даже тогда, когда обе области земли Русской — и Прикарпатье и далекий север — были оторваны друг от друга на целые столетия и пребывали в различных культурных очагах, в составе различных государственных образований. Именно они, эти традиции, идущие из глубин народной жизни, народного творчества, обусловили сходство народного зодчества двух различных и очень далеких друг от друга русских земель. Предоставленный собственной инициативе, не ощущая давления со стороны казенного искусства власть предержащих, которые в При- и Закарпатье были иноверными, иноязычными, ино-культурными и инонациональными, а на русском Севере почти отсутствовали, народ великорусской речи на берегах Сухоны, Онеги, Северной Двины создавал памятники деревянного зодчества, аналогичные тем, которые созидал народ украинской речи на обоих склонах Карпат, по берегам Сана, Тиссы, Попрада, Быстрицы, Днестра, Белого и Черного Черемошей. Эта аналогия объясняется тем, что и те и другие — далекие потомки древних русских продолжали в одинаковых условиях, предоставленные собственной инициативе, развивать старинное народное зодчество.

Вот почему в двух районах Русской земли, где народ был в своем творчестве больше привержен родной старине, а именно — на юге, у Карпат, в силу того, что, создавая свое родное, стародедовское, русское, он этим самым подчеркивал свой упорный отказ денационализироваться, свое упорное стремление оставаться русским, бороться за свои, веками освященные, язык и культуру, веру и обычаи, и на севере, в тайге, в глуши, среди скал и озер, в краю непуганных птиц, у берега Студеного

[141]

моря, где русский человек чувствовал себя вольным,— в обоих этих концах русской земли народ жил и творил так, как умел, как научил его им приумноженный опыт отцов и дедов; складывалось народное искусство, столь близкое, почти тождественное, продолжающее только в разных местах традиции народного искусства Киевской Руси.

То же самое сходство русского, украинского и белорусского искусства XVI—XVIII веков, переходящее в этнографические параллели и бытовые связи, обусловленное общими историческими корнями, восходящими все к той же киевской поре, если не к более ранним временам, мы наблюдаем в ряде других отраслей материального производства, отражающих в какой-то степени и духовный мир создателей: в резьбе, вышивке, украшениях и металлических изделиях, глиняных поделках и изразцах. В этом отношении чрезвычайно характерны мотивы великорусских, украинских и белорусских вышивок, обрядовое значение которых, равно как и самих полотенец (убрусцами обвивались ветви и стволы священных деревьев, украшался красный угол избы) и мотивов вышивания (узоры, украсы, вычуры, семантически восходящие к понятиям свет, небо, солнце), не вызывает сомнений, как и изображений на вышивках («Мать — сыра земля», круг — Солнце, вещие птицы, священные деревья).

Отбрасывая новое, снимая позднейшие пласты в народном искусстве, мы всегда можем найти древнюю первоначальную основу, к она будет одинаковой у предков белорусов, украинцев и великорусов, ибо колыбелью этой живой старины окажется древнерусское народное творчество, ибо они сами в далеком прошлом — русские киевской поры, черпающие мотивы для своего искусства в народной материальной и духовной культуре далеких времен, уходящих в эпоху образования Древнерусского государства, во времена древнерусской народности.

Исследования советских ученых показали, что, несмотря на местные особенности, во всех проявлениях материальной и духовной культуры Руси: архитектуре и живописи, костюме и утвари, в обычаях, традициях, устном творчестве — наблюдается удивительное единство 21.

[142]

С течением времени одним из факторов, определяющих древнерусскую народность, становится религия. В те времена, когда религия была единственной формой идеологии, это имело очень большое значение. Ф. Энгельс отмечает: «Мировоззрение средних веков было по преимуществу теологическим» 22. Он подчеркивает, что все общие исторические движения в те времена принимают религиозную окраску. Это подтверждается «всей предыдущей историей средних веков, знавших только одну форму идеологии: религию и теологию» 23. Это характерно и для этнических процессов.

Понятия русский и христианин, православный, начинают совпадать. Совпадают понятия язык (народ) и вера (религия). Русский, исповедовавший христианство по греческому, православному обряду, противопоставляет себя язычникам, «поганым», «латинам», «бохмичам». Термин христианин, как позднее православный, нередко вбирает в себя понятие русский, русский народ, т. е. древнерусская народность 24.

Ярко проявлялись и особенности психического склада русского народа: трудолюбие, мужество, стойкость, выносливость, мудрость, гостеприимство, благожелательность, доброта и свободолюбие, характеризующие русский народ везде, на всех этапах истории нашей Родины.

Такую характеристику русским людям дают многочисленные авторы, писавшие на греческом, латинском, арабском языках. Они искусны в труде (Теофил, X век), храбры (Иордан, Прокопий, VI век; Лев Диакон, X век; Низами, XII век), стойки и выносливы (Прокопий, VI век; Кедрин, Ибн-Мискавейх, X век), гостеприимны и благожелательны (Прокопий, Маврикий, VI век), свободолюбивы (Маврикий, Менандр, VI век), предприимчивы (Ибн- Хордадбех, IX век; Масуди, Ибн-Фадлан, X век).

Эти качества русского народа выступают в его устном народном творчестве, в фольклоре, в летописях. Достаточно привести характеристику Святослава, данную ему «Повестью временных лет» и византийским историком и современником Святослава Львом Дьяконом. Невзыскательный, довольствовавшийся жареной кониной или говядиной, потником и седлом вместо ложа, превыше всего ценивший оружие, Святослав явился олицетворением русского воина. Ему принадлежат слова «ляжем костьми, но не посрамим земли Русской», «иду

[143]

на вы», ставшие поговорками и сохранившиеся по наше время.

В формировании древнерусской народности весьма важную роль сыграло образование Древнерусского государства. Общность политической, государственной жизни всех восточных славян, законодательных норм и форм управления способствовала сплочению восточнославянского мира в единую древнерусскую народность. Это сплочение ускорялось и усиливалось в результате борьбы с внешним врагом: хазарами, норманнами, кочевниками степей, Византией, польскими и венгерскими королями.

Говоря о складывании древнерусской народности, следует иметь в виду еще один фактор огромного значения — осознание русскими единства «словенск язык на Руси», единства Руси и русских от Закарпатья до рязанских лесов, от Студеного моря до днепровских плавней и дунайских гирл. Достаточно ознакомиться с былинами киевских времен — а они отражают мысли и чаяния народа,— чтобы убедиться в том, насколько было развито у наших далеких предков чувство единства русского народа, чувство патриотизма, любви к родине, насколько большое, всеобъемлющее понятие вкладывали они в слово Русь, Русская земля.

И вот эта-то Русь — вся Русская земля — бесконечно дорога русским людям. Они гордятся тем, что живут на Руси, что они «русьские». Общность происхождения, языка, культуры, быта, обычаев, традиций, религии, поверий, политической жизни, общая борьба с врагами — все это в совокупности способствовало укреплению единства древнерусской народности.

Яркими памятниками древнерусского патриотизма, отражающими чувство самосознания русского народа, являются и «Повесть временных лет», и «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона, и «Память и похвала Иакова Мниха», и другие жемчужины древнерусской литературы. Они проникнуты сознанием единства русской земли, единства русского народа, чувством любви к земле Русской, с гордостью говорят о русском народе, о его славных богатырских делах.

«Повесть временных лет» повествует о силе и славе Руси, о мужестве ее сыновей, о славных походах и великих битвах, о богатстве ее многолюдных городов, о кни-

[144]

гах и школах, о князьях и «книжных» людях, о сложной и многогранной жизни. Ей дороги Киев и Новгород, Смоленск и Суздаль, Перемышль и Рязань, вся земля русская. «Повесть временных лет» проникнута гордостью за свою страну и свой народ.

В «Слове о законе и благодати», современник Ярослава Мудрого митрополит Иларион с исключительной силой выражает свою любовь к Руси, гордость своей Русью, которая «ведома и слышима есть всеми коньци земля».

В былинах русские люди поют о славных делах, совершаемых богатырями и на заставе в степях, и в лесах Муромских. Русский пахарь-ратаюшка Минула Селянинович вершит свой трудовой подвиг и на севере, где сошка его почеркивает по камушкам, и в ковыльной степи. Силы Микула Селянинович огромной. Никто из дружинников не может с ним соперничать. В образе Микулы Селяниновича русский народ воплотил самого себя, свой титанический крестьянский труд, свое могущество.

Таким же «сыном крестьянским» выступает и наиболее популярный русский богатырь Илья Муромец. Он — защитник вдов и сирот, носитель подлинного народного патриотизма, правдивый и гордый, прямой и честный, добрый и бескорыстный. Стоит Илья Муромец на богатырской своей заставе с палицей в «девяносто пуд», охраняет рубежи Руси «не ради князя Владимира», хоть и «ласков» на пирах Владимир Красное Солнышко, «а ради матушки — свято-Русь — земли». Рядом с ним другие богатыри — умный, храбрый Добрыня Никитич, смелый, решительный и хитрый Алеша Попович, и все они «боронят Землю Русскую» от врагов. Она, Русская земля, едина от Муромских лесов и до голубого Дуная. И хоть деятельность героев былинного эпоса развертывается на бескрайних просторах Руси — от Святых Гор (Карпат), где бродит «старший» богатырь Святогор, до «родимых краев» новгородцев Садко и Василия Буслаева, но стоят они за единую землю Русскую. В былинах киевских времен отразилось не только величие подвигов русских богатырей, но и гордость за землю Русскую, безграничная их любовь к Руси, к ее лесам, полям, рекам, к ее людям. Все это Русь, единая Русская земля, един народ, едина вера, едино государство. Не случайно

[145]

русские люди «думают» на «снемах» (съездах) о «всей земле русской», «боронят всю землю Русскую», мстят врагам «за Русь».

Для автора «Слова о погибели Русской земли»» произведения XIII в., написанного в связи с татарским нашествием, Русская земля тянется от Карпат и литовских лесов до мордовских твердей и «Дышючего моря» (Ледовитого океана). Игумен Даниил во время своего путешествия в «святую землю», в Палестину (1106— 1108 гг.), ставит в Иерусалиме лампаду «от вся Русьскыя земля». Идеей единства Руси проникнуто замечательное произведение древнерусской литературы «Слово о полку Игореве». Не случайно в народе пользовались популярностью те князья, которые стремились к единству Руси» а «сеявшие усобицу» осуждались 25. У автора «Слова о полку Игореве» Олег Святославич выступает под прозвищем Олег Гореславич, так как он мечом крамолу ковал, разрасталась усобица, гибло добро «Дажьбожья внука» (человека.— В. М.) в княжеских крамолах сократилась жизнь людская, редко по земле русской перекликались пахари, но часто вороны каркали, трупы деля между собою, да галки свою речь лопотали, готовясь лететь на поживу. К. Маркс и Ф. Энгельс хорошо знал» «Слово о полку Игореве», это замечательное произведение древнерусской литературы. К. Маркс подчеркивал» что «суть поэмы — призыв русских князей к единению как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ» 26.

Единство древнерусской народности было настолько прочным, что даже после страшного Батыева нашествия» когда установился трехвековой тяжкий гнет, когда обширные пространства Руси на западе н юге стал» добычей литовских князей, польских и венгерских королей, когда наступил государственный распад древнерусской народности, в разных концах Русской земли сохранилось очень много общего в языке и культуре.

Наследием древнерусской народности, которая была< предком всех трех складывавшихся с XIV—XVI веков братских восточнославянских народностей — русско» (великорусской), украинской и белорусской, является то общее, что роднило и роднит русского с Волхова и Волги, украинца с Днепра и Карпат, белоруса с Запад-

[146]

ной Двины и из Полесья. Это общее проявляется в культуре, обычаях, традициях, быте 27.

Память об общем происхождении из единого корня навсегда сохранилась в сердцах братских народов. Несмотря на все исторические испытания, русский, украинский и белорусский народы сохранили и пронесли через века сознание единства происхождения, близость языка и культуры, общность своей судьбы.

Всюду — и во Львове, и в Ужгороде, и в Бресте, и в Саноке — знали, что они «от многоплеменного рода российского». «От них же (от русских.— В. М.) и мы обретаемы во граде Львове» 28. В начале XVII века еще хорошо знали, что от Вислы до Волги «один народ и одна вера».

Сохранилась и языковая близость всех трех ветвей восточных славян — русского, украинского и белорусского народов,— и никакой гнет не мог заставить русских, украинцев и белорусов отказаться от родной речи.

То общее, что объединяет великоросса, украинца и белоруса, есть результат не только общности происхождения, уводящей нас в седую даль времен, но и незыблемых связей, установившихся между населением различных уголков Руси еще на заре истории русского народа и его государства, во времена Киевской Руси. В этом огромное значение Киевской Руси в истории славянских народов Восточной Европы.

[147]

Цитируется по изд.: Мавродин В.В. Происхождение русского народа. Л., 1978, с. 119-147.

Примечания

1. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 294.

2. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 3, с. 199.

3. Там же. с. 314.

4. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 15, с. 131.

5. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 237.

6. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 404.

7. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 152.

8. См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 164.

9. Там же, с. 166.

10. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 339.

11. Рыбаков Б. А. К вопросу об образовании древнерусской народности.— Тез. докл. и выступлений сотрудников Ин-та истории материальной культуры АН СССР, подготовленных к совещанию по методологии этногенетических исследований. М., 1951; Черепнин Л. В. Исторические условия формирования русской народности до конца XVI века.— В кн.: Вопросы формирования русской народности и нации. М., 1958; Тихомиров М. Н. Значение древней Руси в развитии русского, украинского и белорусского народов.— «Вопросы истории», 1954, №6; Третьяков П. Н. У истоков древнерусской народности. Л., 1970; Козаченко А. И. Древнерусская народность — общая этническая база русского, украинского и белорусского народов.— «Советская этнография», 19М, 2; Насонов А. Н. К вопросу об образовании древнерусской народности. — Вестн. АН СССР, 1951, № 1; Довженок В. И. 1) К вопросу о сложении древнерусской народности.— Докл. VI науч. конференции Ин-та археологии АН УССР. Киев, 1953; 2) Древньоруська народнiсть i спiльнiсть походжения росiйського, украiньского i бiлоруського народiв.— Вестн. АН УССР, 1954, №5; Мавродин В. В. 1) Образование Древнерусского государства Л., 1945: 2) Основные этапы этнического развития русского народа.— «Вопросы истории», 1950, J& 4; 3) Историческая общность русского и украинского народов.— «Славяне», 1954, № 3; 4) Очерки истории СССР. Древнерусское государство. М., 1956; 5) Образование Древнерусского государства и формирование древнерусской народности. М., 1971.

12. См.: Энгельс Ф. К истории древних германцев.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 490, 492, 493, 496.

13. См.: Энгельс Ф. О разложении феодализма и возникновении национальных государств.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 409.

14. См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 24, с. 385.

15. Повесть временных лет, ч. I. М.—Л., 1950, с. 21, 23.

16. Там же, с. 218—219.— Еще в начале XIX в. вторжение армии Наполеона, состоявшей из войск разных наций: французов, немцев, поляков и др., называли «нашествием двунадесят языков», т. е. народов.

17. Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 258.

18. С е л и щ е в А. М. О языке «Русской Правды» в связи с вопросом о древнейшем типе русского литературного языка.— «Вопросы языкознания», 1957, № 4; К о р н е е в а - П е т р у к а н М. И. К изучению состава и языка договоров русских с греками.— Учен, зап. Мооковск. ун-та, 1952, вып. 150; Мещерский Н. А. Древнеславянский — общий литературно-письменный язык на раннем этапе культурно-исторического развития всех славянских народов.— Вести. Ленингр. ун-та, 1975, № 8.

19. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч.. т. 18, с. 526; Обнорский С. П. Очерки истории русского литературного языка старшего периода. М.—Л., 1946; Якубинский Л. П. История древнерусского языка. М., 1953: Филин Ф. П. 1) Исследование о лексике русских говоров. М.—Л., 1936; 2) Лексика русского литературного языка древнекиевской зпохи. Л., 1949; 3) Образование языка восточных славян. М.—Л., 1962: Черных П. Я. Язык и письмо.— В кн.: История культуры древней Руси, т. И. М.—Л., 1951.

20. Насонов А. Н. 1) Русская земля и образование территории Древнерусского государства. М., 1951: 2) К вопросу об образовании древнерусской народности. — Вестн. АН СССР, 1951, Кн. 8; Кушнер П. И. 1) К методологии определения этнографических территорий.— «Советская этнография», 1946, № 1; 2) Этническая территория и этнические границы. Л., 1951.

21. История культуры древней Руси, т. I. М.—Л., 1948; т. И. М.—Л., 1951.

22. Энгельс Ф. Юридический социализм.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 495.

23. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 294.

24. Черепнин Л. В. Исторические условия формирования русской народности до конца XV века.— В кн.: Вопросы формирования русской народности и нации. М., 1958, с. 39—40.

25. Лихачев Д. С. Национальное самосознание древней Руси. М.—Л., 1945; Кушнер П. И. Национальное самосознание как этнический определитель.— КСИЭ АН СССР, 1949, т. VIII.

26. Слово о полку Игореве. Л., 1934, с. 67—68; Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 29, с. 16.

27. Токарев С. А. О культурной общности восточнославянских народов.— «Советская этнография», 1954, № 2; Мавродин В. В. 1) Историческая общность русского и украинского народов.— «Славяне», 1954, JS& 3; 2) Проблема развития национального самосознания на Руси в конце XIII—начале XV вв. Польша и Русь. М., 1974: Тихомиров М. Н. Значение древней Руси в развитии русского, украинского и белорусского народов.— «Вопросы истории», 1964, №6: Довженок В. И. Древньоруська народнiсть i спiльнiсть походжения росiйського, украiньского i бiлоруського народiв. — Вести. АН УССР, 1954, № 5.

28. Акты Западной России, т. IV, Сиб., 1851, с. 48.