Таскин В.С. Ухуани и сяньби – общие сведения

Начиная с глубокой древности Китай развивался не как отдельное, изолированное государство, а в тесной связи с окружавшими его народами, в непрерывной борьбе с ними. Поэтому неудивительно, что уже в наиболее ранних письменных памятниках — иньских гадательных костях, чжоуских надписях на бронзе и в литературных произведениях доциньской эпохи — можно найти упоминания о многочисленных соседях Китая.

При династии Хань выдающийся китайский историк Сыма Цянь (145?—87 годы до н. э.) впервые включил в официальную историю Китая главы, посвященные соседним государствам. Это нововведение превратилось в традицию, и во всех последующих официальных историях, за исключением Историй династий Чэнь и Северная Ци, имеются аналогичные главы. Особенно большую ценность для науки представляют сведения по истории кочевых народов, обитавших к северу от Китая, главным образом на территории современной МНР. Охватывая в совокупности более двух тысяч лет и рисуя жизнь многочисленных кочевых племен на различных этапах общественного развития, эти материалы позволяют создать динамическую картину кочевого образа жизни в Азии.

Сведения китайских источников о различных кочевых народах неоднократно привлекали внимание русских и советских ученых. В 1851 году основоположник научного китаеведения в России Н. Я. Бичурин издал переводы из китайских источников, в которые включил материалы по истории ухуаней и сяньбийцев, извлеченные из «Истории Поздней династии Хань» 1. Его перевод значительно превосходил по точности имевшиеся переводы иностранных авторов. Однако длительный срок, отделяющий нас от выхода в свет работы Н. Я. Бичурина, естественно, вносит коррективы в ее оценку.

Успехи археологии, этнографии, истории, лингвистики и других наук выдвигают новые требования к качеству перевода 2. В свете современных научных достижений становятся видны недостатки переводов Н. Я. Бичурина. Прежде всего Н. Я. Бичурин не уделил должного внимания предварительной текстологической работе. В старых ксилографах, которыми он пользовался, содержится сплошной текст без единого знака препинания. Для правильного прочтения текста необходимо разбить его на абзацы и расставить внутри каждого абзаца знаки препинания, т. е. прочесть текст палеографически, чего не сделал Н. Я. Бичурин. Недостаточное внимание к текстологии привело во многих случаях к неправильному прочтению текста. Конкретно это выразилось в слиянии конца одной фразы с началом другой, превращении прямой речи в косвенную, косвенной в прямую, смешении абзацев, что меняет субъект действия. Допущены ошибки в переводе. Отсутствует комментарий, без которого во многих случаях текст перевода понятен лишь историку-китаисту. Имеются многочисленные пропуски отдельных слов, выражений и абзацев. Выпущена или оставлена без перевода номенклатура китайских чиновников.

Эти же недостатки характеры и для переводов, относящихся к истории ухуаней и сяньбийцев. Приводя сведения об этих народах, Н. Я. Бичурин ограничился лишь переводом материалов из «Истории Поздней династии Хань», оставив в стороне данные «Саньго чжи» («Описание периода трех государств»). Следует, однако, сказать, что во времена южных и северных династий сунский император Вэнь-ди (424—453 годы), найдя текст «Саньго чжи» весьма кратким, приказал сановнику Пэй Сун-чжи дополнить его комментариями. При комментировании материалов по истории ухуаней и сяньбийцев Пэй Сун-чжи использовал ныне утерянный труд Юй Хуаня «Вэй-шу» («История династии (Цао) Вэй»). Хотя этот труд во многом совпадает с «Историей Поздней династии Хань», некоторые его страницы более полно раскрывают внутреннюю жизнь ухуаней и сяньбийцев, а поэтому он может служить дополнением к тексту «Истории Поздней династии Хань».

Именно поэтому в 1961 году Н. В. Кюнер издал перевод материалов об ухуанях и сяньбийцах из «Саньго чжи» 3. Однако предложенный перевод неудовлетворителен. Приведем примеры. Например, в «Саньго чжи» говорится: «Что касается сюнну, то они находились в непосредственной близости от Срединного государства и, если хуские всадники вторгались на юг, три границы [т. е. восточная, северная и западная] терпели бедствия от врага. В связи с этим военачальники Вэй [Цин] и Хо [Цюй-бин] неоднократно посылались в походы, они глубоко вторгались, во время нападений на север, в земли сюнну, неутомимо преследовали шаньюя, отобрали у него тучные земли и в дальнейшем сюнну стали оборонять укрепленную линию, назвав себя вассалами, причем из поколения в поколение все более слабели. В эру правления Цзянь-ань (196—219) шаньюй южных сюнну Хучуцюань прибыл ко двору и был оставлен для услужения, а правого сянь-вана послали надзирать за его владением, таким образом, сюнну согнулись ниже, чем когда-либо и прошлом при династии Хань».

Этот же отрывок Н. В. Кюнер переводит так: «А вот сюнну особенно теснили Китай. Когда хуская конница вторгалась на юг, то три границы терпели от врагов. Поэтому неоднократно посылались охранные войска, [чтобы] глубоко проникнуть в походе на север, до конца преследовать шаньюя. отобрать у него богатые земли. Поэтому они [сюнну] поселились у Великой стены, назвались вассалами. Веками они падали и ослабевали, в годы Цзянь-ань (196— 220) получили кличку «кухонный источник». Шаньгой явился ко двору, затем оставлен для придворной службы. Повелено правому (западному) Сянь-вану (И. Б. Чжуки-князю) управлять его государством, и сюнну смиренно перешли в Китай».

Иероглифы Вэй, Хо чжи цзян 'военачальники Вэй [Цин] и Хо [Цюй-бин]' И. В. Кюнер переводит как «охранные войска», по-видимому, исходя из значения иероглифа вэй — 'охранять', а имя шаньюйя Хучуцюань, опять-таки исходя из значений иероглифов ху — 'звать', чу — 'кухня' и цюань — 'источник', передает словами «получили кличку „кухонный источник"», которая якобы была дана сюнну.

Не поняв фразы: «В эру правления Цин-лун (233—236) император разрешил Ван Сюну послать искусного фехтовальщика на мечах, который заколол [Кэбинэна]», Н. В. Кюнер переводит: «В годы правления Цинлун (233—237) император, прослышав о ван Сюне, отправил лазутчика с мечом, [лазутчик] заколол его». Здесь фамилия Ван превращена в титул.

В последний весенний месяц сяньбийцы собирались на реке Цзолэшуй. Название реки Цзолэшуй (цзо — 'делать', лэ — 'радость', шуй — 'вода') Н. В. Кюнер переводит: «устраивали веселье на воде».

Итак, переводы Н. Я. Бичурина и Н. В. Кюнера, охватывающие основные материалы по истории ухуаней и сяньбийцев, не удовлетворяют требованиям современной науки, в связи с чем возникает необходимость в новом, более точном переводе.

Начиная с Сыма Цяня, китайские историки делят северные народы на три большие этнические группы — сюнну, дунху и сушень, что совпадает с принятым в настоящее время делением этих народов на тюркоязычные, монголоязычные и тунгусоязычные. В отношении сушеней вопрос ясен, к ним относились различные маньчжуро-тунгусские племена, но этническая принадлежность племен, входящих в группу сюнну и дунху вызывает многочисленные споры. В связи с этим целесообразно, по-видимому, в первую очередь попытаться определить этническую принадлежность ухуаней и сяньбийцев, относимых китайскими историками к группе дунху.

Термин дунху появляется в Китае в период Чжань-го (403—221 годы до н. э.), о чем свидетельствует запись Сыма Цяня: «На севере от царства Янь жили дунху и шаньжуны» 4. Вероятно, царство Янь, занимавшее центральную и восточную части провинции Хэбэй и южные части бывшей провинции Жэхэ и современной провинции Ляонин 5, страдало от набегов дунху и находилось с ними во враждебных отношениях. Так продолжалось до тех пор, пока в Янь не «появился мудрый военачальник Цинь Кай, который был послан заложником к ху, и ху стали доверять ему. Вернувшись [в Янь], он внезапно напал на дунху, нанес им поражение и вынудил их отойти более чем на тысячу ли... [Царство] Янь также построило длинную степу от Цзаояна до Сянпина и образовало для защиты от ху округа Шангу, Юйян, Юбэйшга, Ляоси и Ляодун» 6.

Термином ху китайцы в рассматриваемое время обозначали сюнну, термин дунху, буквально 'восточные ху', по толкованию ранне-ханьского комментатора Фу Цяня, возник в связи с, тем, что дунху жили к востоку от сюнну 7. Из этого объяснения можно сделать вывод, что под восточными ху имелось в виду не какое-то одно, а целый ряд этнически родственных племен, названия которых не сохранились в истории.

Потерпев поражение от Цинь Кая, дунху отошли от границ Китая, и их место заняли сюнну, против набегов которых царство Янь построило стену, точно так же, как это было сделано несколько раньше царствами Цинь и Чжао. Мнение профессора Сиратори о том, что стена была воздвигнута для защиты от дунху 8, необоснованно и противоречит высказыванию Сыма Цяня, который, сообщая о постройке стен царствами Цинь, Чжао и Янь, пишет: «В это время из семи борющихся царств, в которых носили пояса и шапки чиновников, три царства граничили с сюнну» 9. О дунху нет и речи, они были отброшены от границ Китая. Через длительное время дунху потерпели новое сокрушительное поражение от сюннуского правителя Маодуня, после чего рассеялись и часть их осела у горы Ухуань, от которой и возникло племенное название ухуань. Около ста лет ухуани находились в зависимости от сюнну, принося им дань в виде крупного рогатого скота, лошадей и овечьих шкур 10. Так продолжалось до 119 года до н. э., когда ханьский военачальник Хо Цюй-бин разбил сюнну в их левых землях, после чего часть ухуаней была переселена к укрепленной линии пяти округов — Шангу, Юйян, Юбэйпин, Ляодун и Ляоси — и им было поручено следить за передвижениями сюнну 11.

С этого времени ухуани становятся известными в Китае и китайские историки дают первые описания их обычаев и нравов. Основные материалы об ухуанях собраны Фань Е (398—445 годы) в «Истории Поздней династии Хань», и именно эти материалы, содержащие языковые и этнографические сведения, важные для определения этнической принадлежности ухуаней, легли в основу данной работы.

Цитируется по изд.: Дальний Восток и соседние территории в средние века. [Серия:] История и культура Востока Азии. Отв. ред. В.Е. Ларичев. Новосибирск, 1980, с. 54-56.

Примечания

1. Иакинф (Бичурин Н. Я.). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. В трех частях с картой на трех больших листах. Спб., 1851. (Переиздано в 1950 г. в Издательстве АН СССР. — Ред.)

2. Думал Л. И. О труде Н. Я. Бичурина «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена». — В кн.: Материалы конференции «Н. Я. Бичурин и его вклад в русское востоковедение». М., 1977, ч. И. Таскин В. С. Материалы по истории сюнну. М., 1968, с. 3—5.

3. Кюнер П. В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. Изд. Вост. лит. М., 1961.

4. Сыма Цянъ. Исторические записки, гл. 110, с. 5а. (Пекин, изд. «Бо-на», 1958).

5. Ван Бо-сян. Шицзи сюань. (Избранное из «Исторических записок»). Пекин, 1957, с. 77, прим. 76.

6. Сыма Цянь. Указ. соч., гл. 110, с. 6а.

7. Сыма Цянь. Указ. соч., гл. 110, с. 5а.

8. Сиратори Куракити. Дунху миньцзу као. (Исследование народов, входящих в группу дунху). Пер. на кат. яз. Фан Чжуан-ю. Шанхай, 1935, с. 7.

9. Сыма Цянь. Указ. соч., гл. 110, с. 6а.

10. Фань Е. История Поздней династии Хань, гл. 90, с. 1а, За. (Пекин, изд. «Бо-на», 1958).

11. Там же, с. 36.